Вниз на планету, часть вторая
Все мы с облегчением вздохнули. Кажется, контакт налажен. Я задумалась о том, что вообще-то у нас есть никогда ранее не использовавшийся протокол встречи с инопланетными цивилизациями, уступающими нашей по уровню развития. Там есть в частности пункты про «не дать понять уровень развития нашей» и «не упоминать тем, которые могут быть неоднозначно восприняты, такие как размножение, воспитание потомства, религия, война и прочие». Пока я размышляла, можно ли считать пять веков изолированную планету «цивилизацией, уступающей нашей в развитии», капитан говорил что-то еще, и я опомнилась только когда он стал представлять наш экипаж:
-- Лейтенант-коммандер Анна Хей, лейтенант Майкл Хемминг, мичман Майра Блейк, -- услышав свое имя, я слегка улыбнулась. Аборигены, казалось, были чем-то очень удивлены, а кое-кто даже возмущен. Командир группы, уловив настроение своих подчиненных, пояснил, тщательно выбирая слова:
-- Для нас это весьма необычная ситуация. В Барраярской империи офицерские звания могут быть только у форов. И… только у мужчин, -- я еле удержалась от того, чтобы фыркнуть. Как это – только у мужчин? Хотя, если вспомнить галактическую историю, то есть, например, Кшатрия, где у женщины вообще нет права голоса. Но это значит, что нравы на этой планете царят воистину дикие… Тем временем барраярец продолжал:
-- Я – имперский Аудитор Карл Форриди, направлялся к императору Дорке после выполнения задания. Я не уполномочен вести переговоры с вами и должен доставить вас к императору. Надеюсь, это не противоречит вашим желаниям? – мне показалось, что даже если противоречило, то он бы нас все равно доставил, куда хотел. По крайней мере, попытался.
-- Нет, не противоречит, -- ответил капитан. – Но мы должны вернуться к катеру не позже чем через 20 часов. И один из наших людей останется в катере.
-- Хорошо, -- пожал плечами Форриди. – Я правильно понимаю, что вы хотите оставить ваш… катер здесь?
-- Да, он плохо предназначен для перемещения на небольшие расстояния низко над землей. Мы боялись повредить городскую инфраструктуру, садясь прямо в городе. И, честно говоря, мы боялись напугать местных жителей.
-- Я ценю вашу заботу, -- барраярец действительно казался довольным. – Лучше не вызывать волнения среди гражданского населения. Я предпочел бы хотя бы по городу везти вас в карете, -- это слово было нам незнакомо. Я активировала не задействованный до этого момента автопереводчик и задала поиск по архаичным версиям английского. Он выдал определение: «карета – закрытая пассажирская повозка, передвигающаяся с помощью тягловых животных». Видимо, Анна подсказала капитану, что такое карета, передав сообщение по наушнику потому что он уже отвечал:
-- Мы понимаем ваше беспокойство и не против. Но у нас нет иного средства передвижения, кроме катера.
-- С этим мы разберемся, -- он повернулся к своим подчиненным. – Форпински, скачи к ближайшей заставе, возьмешь там карету, в которой поместятся пять человек. Моим Голосом, если понадобится. И сразу возвращайся.
-- Слушаюсь, -- ответил молодой человек, и, как-то очень быстро и ловко взобравшись на своего коня, поскакал в сторону города.
-- Итак, -- снова повернулся к нам Форриди, -- карета будет здесь через полчаса. Мы могли бы ускорить процесс, если двинемся в сторону столицы пешком. Но смогут ли леди идти? – я как-то даже не сразу поняла, что он спрашивает про Анну и меня. Мне снова пришлось сдерживаться, чтобы не возмутиться. Капитан же на это заявление спокойно ответил:
-- Мы все в отличной физической форме, два километра пешего пути для нас не проблема.
Форриди снова кивнул.
-- Теперь вопрос оружия. Вы ведь вооружены? – капитан кивнул. – Поклянитесь, что вы не будете его применять при отсутствии непосредственной опасности для жизни, -- мы замялись. Я, например, опять обратилась к словарю. Тот выдал синонимом слово «пообещать» с пометкой устаревшее и высокий стиль. Капитан осторожно переспросил:
-- То есть… пообещать? – барраярцы заулыбались.
-- Обещают дети и простолюдины. Форы дают слово чести. Вы не можете нарушить слово, не потеряв честь. А потеря чести для фора – это потеря жизни, -- я лично слушала это в некотором остолбенении. Уж не знаю, как остальные. Анна что-то произнесла, поднеся комм к губам -- передавала капитану сообщение. Тот спросил:
-- Нужна какая-то конкретная формулировка? – барраярцы переглянулись и Форриди ответил:
-- Обычно вы говорите что-то вроде: «Я, такой-то такой-то, даю слово чести, что не буду делать то-то и то-то». – Мы переглянулись. Ну если этого достаточно…. Все по очереди произнесли «клятву». Говоря «я, мичман Майра Блейк, клянусь не применять оружия против населения этой планеты, за исключением случаев непосредственной угрозы моей жизни и здоровью», я ощущала себя идиоткой. Не то чтобы я собиралась применять оружие направо и налево, но почему произнесенное вслух обещание, пусть даже названное клятвой, должно как-то быть сильнее, чем мои внутренние убеждения? Впрочем, у нас еще будет время разобраться со всеми этими их представлениями о жизни…
После того, как мы покончили с этой странной формальностью, аборигены, казалось, слегка расслабились. Неужели они все это время ожидали нападения? Но теперь мы наконец готовы были начать перемещаться в сторону города – очень своевременно, потому что стоять на месте мне уже невероятно надоело. Капитан отдал последние распоряжения остающемуся в катере Джону, а аборигены пошли разбираться со своими животными. Один из них подошел к командиру и что-то произнес ему на ухо. Тот улыбнулся в ответ и снова повернулся к нам:
-- Возможно, леди хотят поехать верхом? – Анна ответила решительным отказом, а я, замешкавшись, посмотрела на капитана. Тот решительно кивнул и, когда фокус внимания сместился на меня, добавил уже по наушнику: «Давай, Майра, не бойся, нам нужно как можно больше точек дружеского соприкосновения с аборигенами». Я в общем-то и не боялась. Просто представления не имела, как даже забраться на это животное, не говоря уж о том, как на нем ехать. О чем я и сообщила во всеуслышание. Форриди махнул рукой молодому человеку, предложившему сию гениальную идею, и вся компания, кроме двоих, которых Форриди оставил охранять наш катер (зачем? от кого?), отправилась в путь, а мы остались. Я медленно подошла к животному, которое настороженно смотрело на меня своим здоровенным черным глазом. Выглядело оно недружелюбно. Молодой человек одобряюще улыбнулся:
-- Вы никогда раньше не ездили верхом?
-- Я в последний раз видела лошадь в зоопарке, когда мы в начальной школе ходили на экскурсию… лет двадцать назад. Она была в загоне и к ней никого не пускали. У нас… у нас не используют животных для передвижения, -- мой собеседник покачал головой, как будто бы не мог представить такого – вполне возможно, что так оно и было.
-- Я Вам помогу, не волнуйтесь. Подойдите поближе, погладьте ее, вот так, -- он похлопал лошадь по морде. Я недоверчиво протянула руку, готовая ее в любой момент отдернуть. Животное не возражало. Будем считать, что знакомство состоялось. Пришла пора переходить к следующей стадии – забираться наверх. Спина лошади была вровень с моей макушкой. Я растерянно посмотрела на молодого человека:
-- И что мне делать дальше?
-- Смотрите. Ставите левую ногу в стремя, вот сюда, -- он показал, какая из частей лошадиной амуниции называется стременем – висело это стремя довольно высоко от земли, -- держитесь за гриву, отталкиваетесь правой ногой, и перекидываете ногу через седло. Если у Вас не получится, я помогу.
Ну вот еще. Кажется, на этой планете считают, что женщина вообще ничего не может. Я закусила губу и, видимо от обиды на такую постановку вопроса, с первого раза сумела запрыгнуть в седло. Как выяснилось, на этом ничего не закончилось:
-- А… за что мне здесь держаться? -- вопрос вырвался раньше, чем я успела его внятно сформулировать. Ощущение было как в детстве, когда меня ставили на табуретку читать
стишок – пол очень далеко и кажется, что вот пошевелишься – и упадешь.
-- Ну… вообще… надо держаться… ногами, -- молодой человек казался чем-то смущенным, -- и стараться не терять равновесие. Если совсем никак, то можно придерживаться рукой за седло, вот здесь, -- он указал место, за которое можно держаться, и я тут же ухватилась за него. Мой спутник тут же отдернул руку, как будто я была заразна. Я мысленно пожала плечами, и записала эту странность в ряд других, решив, что и с этим буду разбираться позже.
В конце концов, мы отправились в путь. Лошадь начала двигаться, и некоторое время я была сосредоточена на том, чтобы не упасть. Но, впрочем, довольно быстро приноровилась, даже отпустила седло. И не запаниковала, когда животное, видимо, повинуясь команде хозяина, пошло быстрее. Еще спустя пару минут я решила, что в состоянии начать устанавливать дружеские контакты, как выразился капитан.
-- Извините… А как Вас зовут? Ваш начальник Вас, кажется, не представил, -- тут я подумала, что представление я просто могла пропустить, задумавшись, но, кажется, все-таки нет.
-- Прошу прощения, Эдмон Форвилль, к Вашим услугам. Я личный секретарь лорда-аудитора, -- о, еще один с приставкой «фор». Интересно, у них вся планета форов или есть какие-то исключения? С надеждой на то, что это не религиозная тема, и можно ее обсудить, я задала вопрос:
-- Скажите, а форы – это кто? – мой собеседник, кажется, улыбнулся, хотя со спины лошади мне было не очень-то видно.
-- Форы – это военная каста. Мы служим Империи – в основном это именно военная служба, хотя сейчас возможны исключения, -- он замолк, видимо, подбирая слова. – Знаете, очень тяжело объяснить. Форы – это форы. Наш император в любой момент может потребовать от нас отдать жизнь во благо Империи – и мы подчинимся. За это у нас есть ряд привилегий… В общем, это очень сложно рассказать на ходу – долгая история… -- он посмотрел на меня снизу вверх. – Скажите… если это не оскорбит Вас… Вы мичман… у нас это военное звание. Вы и вправду военный?
Я растерялась – «не затрагивать спорные темы, такие как война и не давать понять свое превосходство»… но нельзя же не ответить на прямой вопрос.
-- Я не воевала – к счастью, у Колонии Бета сейчас нет открытых вооруженных конфликтов. Но если таковой случится, то, возможно, придется. Мы все прошли минимальный курс боевого обучения. Но вообще-то Бетанский астроэкспедиционный корпус в основном исследовательская организация.
-- И что же вы исследуете?
-- Мы исследуем пв-тоннели, ищем новые планеты, определяем первичную возможность для заселения, -- я огляделась вокруг – лес, настоящий лес, не пустыня; вдохнула воздух – влажный, насыщенный ароматами, так не похожий на сухой, кондиционированный воздух моей родины. – Эта планета прекрасна! Я рада, что она уже заселена – невозможно, чтобы люди не наслаждались такой красотой!
Молодой человек оглянулся с недоумением – наверное, он настолько привык к красоте своей планеты, что не воспринимал ее как нечто необычное.
-- А как выглядит Ваша планета?
-- Колония Бета покрыта пустыней. Люди живут в куполах или под поверхностью, на поверхности можно находиться только в респираторах – кислорода достаточно, но очень много пыли. Это довольно-таки тяжелые условия для жизни – но Бета была первой из сохранившихся земных колоний, тогда еще не было понятно, что в Галактике так много пригодных для заселения планет. Но у нас очень красивые восходы и закаты, -- я вспомнила, как в университете мы любили взять скутер и уехать далеко в пустыню, чтобы встретить восход, какие яркие были звезды за час до восхода, как всеми красками переливалось небо около горизонта, и поняла, что скучаю по Бете несмотря на то, что вокруг невероятное количество нового и интересного.
-- Я бы хотел посмотреть на Вашу планету, -- мечтательно протянул Форвилль.
-- Думаю, это не невозможно – теперь, когда мы нашли маршрут до Вашей планеты, мы довольно быстро наладим сообщение… -- он помрачнел:
-- Боюсь, что не все у нас будут рады Вашему появлению…
-- Что? – и тут я вспомнила, что кто-то из наших предполагал, что на планете, пять веков прожившей в изоляции от основной галактики и утратившей свою технологическую мощь, не все будут счастливы заново встретиться с цивилизацией. Но как, как такое возможно? Я уже готова была спросить об этом, но тут мы, наконец, догнали основную группу. Последовал обмен репликами, смешки со стороны наших, когда они увидели меня верхом…
Еще некоторое время мы двигались по дороге, пока впереди не показалось некое средство передвижения. Наша группа остановилась, Форвилль объяснил мне, как слезть с лошади на землю, и буквально через пять минут мы уже сидели в тесном деревянном ящике на колесах, который несколько лошадей тащили по дороге… Ехать было очень неудобно, карету трясло – видимо, рессоры были совсем примитивны и не могли нормально амортизировать. Но скорость перемещения была… ну как минимум больше, чем пешком, хотя и сильно ниже, чем на любом нормальном средстве передвижения. К счастью, ехать было недолго – я едва успела вкратце описать наш диалог, как мы уже въехали в город. Через маленькие окна кареты было почти ничего не видно, но мы заметили, что город окружает каменная стена, хотя дома в основном деревянные. Совсем скоро по грандиозному каменному мосту мы переехали через широкую реку, которую видели еще в полете, и подъехали к огромному и уродливому каменному зданию, окруженному еще одной стеной. Проехав в ворота, охраняемые очередными людьми в форме, карета остановилась во дворе. И, когда мы вышли, разглядывая строение, Форриди произнес:
-- Это замок Форхартунг, императорская резиденция. Прошу вас следовать за мной.
Все мы с облегчением вздохнули. Кажется, контакт налажен. Я задумалась о том, что вообще-то у нас есть никогда ранее не использовавшийся протокол встречи с инопланетными цивилизациями, уступающими нашей по уровню развития. Там есть в частности пункты про «не дать понять уровень развития нашей» и «не упоминать тем, которые могут быть неоднозначно восприняты, такие как размножение, воспитание потомства, религия, война и прочие». Пока я размышляла, можно ли считать пять веков изолированную планету «цивилизацией, уступающей нашей в развитии», капитан говорил что-то еще, и я опомнилась только когда он стал представлять наш экипаж:
-- Лейтенант-коммандер Анна Хей, лейтенант Майкл Хемминг, мичман Майра Блейк, -- услышав свое имя, я слегка улыбнулась. Аборигены, казалось, были чем-то очень удивлены, а кое-кто даже возмущен. Командир группы, уловив настроение своих подчиненных, пояснил, тщательно выбирая слова:
-- Для нас это весьма необычная ситуация. В Барраярской империи офицерские звания могут быть только у форов. И… только у мужчин, -- я еле удержалась от того, чтобы фыркнуть. Как это – только у мужчин? Хотя, если вспомнить галактическую историю, то есть, например, Кшатрия, где у женщины вообще нет права голоса. Но это значит, что нравы на этой планете царят воистину дикие… Тем временем барраярец продолжал:
-- Я – имперский Аудитор Карл Форриди, направлялся к императору Дорке после выполнения задания. Я не уполномочен вести переговоры с вами и должен доставить вас к императору. Надеюсь, это не противоречит вашим желаниям? – мне показалось, что даже если противоречило, то он бы нас все равно доставил, куда хотел. По крайней мере, попытался.
-- Нет, не противоречит, -- ответил капитан. – Но мы должны вернуться к катеру не позже чем через 20 часов. И один из наших людей останется в катере.
-- Хорошо, -- пожал плечами Форриди. – Я правильно понимаю, что вы хотите оставить ваш… катер здесь?
-- Да, он плохо предназначен для перемещения на небольшие расстояния низко над землей. Мы боялись повредить городскую инфраструктуру, садясь прямо в городе. И, честно говоря, мы боялись напугать местных жителей.
-- Я ценю вашу заботу, -- барраярец действительно казался довольным. – Лучше не вызывать волнения среди гражданского населения. Я предпочел бы хотя бы по городу везти вас в карете, -- это слово было нам незнакомо. Я активировала не задействованный до этого момента автопереводчик и задала поиск по архаичным версиям английского. Он выдал определение: «карета – закрытая пассажирская повозка, передвигающаяся с помощью тягловых животных». Видимо, Анна подсказала капитану, что такое карета, передав сообщение по наушнику потому что он уже отвечал:
-- Мы понимаем ваше беспокойство и не против. Но у нас нет иного средства передвижения, кроме катера.
-- С этим мы разберемся, -- он повернулся к своим подчиненным. – Форпински, скачи к ближайшей заставе, возьмешь там карету, в которой поместятся пять человек. Моим Голосом, если понадобится. И сразу возвращайся.
-- Слушаюсь, -- ответил молодой человек, и, как-то очень быстро и ловко взобравшись на своего коня, поскакал в сторону города.
-- Итак, -- снова повернулся к нам Форриди, -- карета будет здесь через полчаса. Мы могли бы ускорить процесс, если двинемся в сторону столицы пешком. Но смогут ли леди идти? – я как-то даже не сразу поняла, что он спрашивает про Анну и меня. Мне снова пришлось сдерживаться, чтобы не возмутиться. Капитан же на это заявление спокойно ответил:
-- Мы все в отличной физической форме, два километра пешего пути для нас не проблема.
Форриди снова кивнул.
-- Теперь вопрос оружия. Вы ведь вооружены? – капитан кивнул. – Поклянитесь, что вы не будете его применять при отсутствии непосредственной опасности для жизни, -- мы замялись. Я, например, опять обратилась к словарю. Тот выдал синонимом слово «пообещать» с пометкой устаревшее и высокий стиль. Капитан осторожно переспросил:
-- То есть… пообещать? – барраярцы заулыбались.
-- Обещают дети и простолюдины. Форы дают слово чести. Вы не можете нарушить слово, не потеряв честь. А потеря чести для фора – это потеря жизни, -- я лично слушала это в некотором остолбенении. Уж не знаю, как остальные. Анна что-то произнесла, поднеся комм к губам -- передавала капитану сообщение. Тот спросил:
-- Нужна какая-то конкретная формулировка? – барраярцы переглянулись и Форриди ответил:
-- Обычно вы говорите что-то вроде: «Я, такой-то такой-то, даю слово чести, что не буду делать то-то и то-то». – Мы переглянулись. Ну если этого достаточно…. Все по очереди произнесли «клятву». Говоря «я, мичман Майра Блейк, клянусь не применять оружия против населения этой планеты, за исключением случаев непосредственной угрозы моей жизни и здоровью», я ощущала себя идиоткой. Не то чтобы я собиралась применять оружие направо и налево, но почему произнесенное вслух обещание, пусть даже названное клятвой, должно как-то быть сильнее, чем мои внутренние убеждения? Впрочем, у нас еще будет время разобраться со всеми этими их представлениями о жизни…
После того, как мы покончили с этой странной формальностью, аборигены, казалось, слегка расслабились. Неужели они все это время ожидали нападения? Но теперь мы наконец готовы были начать перемещаться в сторону города – очень своевременно, потому что стоять на месте мне уже невероятно надоело. Капитан отдал последние распоряжения остающемуся в катере Джону, а аборигены пошли разбираться со своими животными. Один из них подошел к командиру и что-то произнес ему на ухо. Тот улыбнулся в ответ и снова повернулся к нам:
-- Возможно, леди хотят поехать верхом? – Анна ответила решительным отказом, а я, замешкавшись, посмотрела на капитана. Тот решительно кивнул и, когда фокус внимания сместился на меня, добавил уже по наушнику: «Давай, Майра, не бойся, нам нужно как можно больше точек дружеского соприкосновения с аборигенами». Я в общем-то и не боялась. Просто представления не имела, как даже забраться на это животное, не говоря уж о том, как на нем ехать. О чем я и сообщила во всеуслышание. Форриди махнул рукой молодому человеку, предложившему сию гениальную идею, и вся компания, кроме двоих, которых Форриди оставил охранять наш катер (зачем? от кого?), отправилась в путь, а мы остались. Я медленно подошла к животному, которое настороженно смотрело на меня своим здоровенным черным глазом. Выглядело оно недружелюбно. Молодой человек одобряюще улыбнулся:
-- Вы никогда раньше не ездили верхом?
-- Я в последний раз видела лошадь в зоопарке, когда мы в начальной школе ходили на экскурсию… лет двадцать назад. Она была в загоне и к ней никого не пускали. У нас… у нас не используют животных для передвижения, -- мой собеседник покачал головой, как будто бы не мог представить такого – вполне возможно, что так оно и было.
-- Я Вам помогу, не волнуйтесь. Подойдите поближе, погладьте ее, вот так, -- он похлопал лошадь по морде. Я недоверчиво протянула руку, готовая ее в любой момент отдернуть. Животное не возражало. Будем считать, что знакомство состоялось. Пришла пора переходить к следующей стадии – забираться наверх. Спина лошади была вровень с моей макушкой. Я растерянно посмотрела на молодого человека:
-- И что мне делать дальше?
-- Смотрите. Ставите левую ногу в стремя, вот сюда, -- он показал, какая из частей лошадиной амуниции называется стременем – висело это стремя довольно высоко от земли, -- держитесь за гриву, отталкиваетесь правой ногой, и перекидываете ногу через седло. Если у Вас не получится, я помогу.
Ну вот еще. Кажется, на этой планете считают, что женщина вообще ничего не может. Я закусила губу и, видимо от обиды на такую постановку вопроса, с первого раза сумела запрыгнуть в седло. Как выяснилось, на этом ничего не закончилось:
-- А… за что мне здесь держаться? -- вопрос вырвался раньше, чем я успела его внятно сформулировать. Ощущение было как в детстве, когда меня ставили на табуретку читать
стишок – пол очень далеко и кажется, что вот пошевелишься – и упадешь.
-- Ну… вообще… надо держаться… ногами, -- молодой человек казался чем-то смущенным, -- и стараться не терять равновесие. Если совсем никак, то можно придерживаться рукой за седло, вот здесь, -- он указал место, за которое можно держаться, и я тут же ухватилась за него. Мой спутник тут же отдернул руку, как будто я была заразна. Я мысленно пожала плечами, и записала эту странность в ряд других, решив, что и с этим буду разбираться позже.
В конце концов, мы отправились в путь. Лошадь начала двигаться, и некоторое время я была сосредоточена на том, чтобы не упасть. Но, впрочем, довольно быстро приноровилась, даже отпустила седло. И не запаниковала, когда животное, видимо, повинуясь команде хозяина, пошло быстрее. Еще спустя пару минут я решила, что в состоянии начать устанавливать дружеские контакты, как выразился капитан.
-- Извините… А как Вас зовут? Ваш начальник Вас, кажется, не представил, -- тут я подумала, что представление я просто могла пропустить, задумавшись, но, кажется, все-таки нет.
-- Прошу прощения, Эдмон Форвилль, к Вашим услугам. Я личный секретарь лорда-аудитора, -- о, еще один с приставкой «фор». Интересно, у них вся планета форов или есть какие-то исключения? С надеждой на то, что это не религиозная тема, и можно ее обсудить, я задала вопрос:
-- Скажите, а форы – это кто? – мой собеседник, кажется, улыбнулся, хотя со спины лошади мне было не очень-то видно.
-- Форы – это военная каста. Мы служим Империи – в основном это именно военная служба, хотя сейчас возможны исключения, -- он замолк, видимо, подбирая слова. – Знаете, очень тяжело объяснить. Форы – это форы. Наш император в любой момент может потребовать от нас отдать жизнь во благо Империи – и мы подчинимся. За это у нас есть ряд привилегий… В общем, это очень сложно рассказать на ходу – долгая история… -- он посмотрел на меня снизу вверх. – Скажите… если это не оскорбит Вас… Вы мичман… у нас это военное звание. Вы и вправду военный?
Я растерялась – «не затрагивать спорные темы, такие как война и не давать понять свое превосходство»… но нельзя же не ответить на прямой вопрос.
-- Я не воевала – к счастью, у Колонии Бета сейчас нет открытых вооруженных конфликтов. Но если таковой случится, то, возможно, придется. Мы все прошли минимальный курс боевого обучения. Но вообще-то Бетанский астроэкспедиционный корпус в основном исследовательская организация.
-- И что же вы исследуете?
-- Мы исследуем пв-тоннели, ищем новые планеты, определяем первичную возможность для заселения, -- я огляделась вокруг – лес, настоящий лес, не пустыня; вдохнула воздух – влажный, насыщенный ароматами, так не похожий на сухой, кондиционированный воздух моей родины. – Эта планета прекрасна! Я рада, что она уже заселена – невозможно, чтобы люди не наслаждались такой красотой!
Молодой человек оглянулся с недоумением – наверное, он настолько привык к красоте своей планеты, что не воспринимал ее как нечто необычное.
-- А как выглядит Ваша планета?
-- Колония Бета покрыта пустыней. Люди живут в куполах или под поверхностью, на поверхности можно находиться только в респираторах – кислорода достаточно, но очень много пыли. Это довольно-таки тяжелые условия для жизни – но Бета была первой из сохранившихся земных колоний, тогда еще не было понятно, что в Галактике так много пригодных для заселения планет. Но у нас очень красивые восходы и закаты, -- я вспомнила, как в университете мы любили взять скутер и уехать далеко в пустыню, чтобы встретить восход, какие яркие были звезды за час до восхода, как всеми красками переливалось небо около горизонта, и поняла, что скучаю по Бете несмотря на то, что вокруг невероятное количество нового и интересного.
-- Я бы хотел посмотреть на Вашу планету, -- мечтательно протянул Форвилль.
-- Думаю, это не невозможно – теперь, когда мы нашли маршрут до Вашей планеты, мы довольно быстро наладим сообщение… -- он помрачнел:
-- Боюсь, что не все у нас будут рады Вашему появлению…
-- Что? – и тут я вспомнила, что кто-то из наших предполагал, что на планете, пять веков прожившей в изоляции от основной галактики и утратившей свою технологическую мощь, не все будут счастливы заново встретиться с цивилизацией. Но как, как такое возможно? Я уже готова была спросить об этом, но тут мы, наконец, догнали основную группу. Последовал обмен репликами, смешки со стороны наших, когда они увидели меня верхом…
Еще некоторое время мы двигались по дороге, пока впереди не показалось некое средство передвижения. Наша группа остановилась, Форвилль объяснил мне, как слезть с лошади на землю, и буквально через пять минут мы уже сидели в тесном деревянном ящике на колесах, который несколько лошадей тащили по дороге… Ехать было очень неудобно, карету трясло – видимо, рессоры были совсем примитивны и не могли нормально амортизировать. Но скорость перемещения была… ну как минимум больше, чем пешком, хотя и сильно ниже, чем на любом нормальном средстве передвижения. К счастью, ехать было недолго – я едва успела вкратце описать наш диалог, как мы уже въехали в город. Через маленькие окна кареты было почти ничего не видно, но мы заметили, что город окружает каменная стена, хотя дома в основном деревянные. Совсем скоро по грандиозному каменному мосту мы переехали через широкую реку, которую видели еще в полете, и подъехали к огромному и уродливому каменному зданию, окруженному еще одной стеной. Проехав в ворота, охраняемые очередными людьми в форме, карета остановилась во дворе. И, когда мы вышли, разглядывая строение, Форриди произнес:
-- Это замок Форхартунг, императорская резиденция. Прошу вас следовать за мной.
-
-
29.02.2024 в 03:21Посетите также мою страничку
hospital.tula-zdrav.ru/question/how-to-improve-... где открыть счет россиянину за границей 2024
33490-+